— Это самец! — воскликнула Вейнте´. — Неужели покрытые шерстью самцы устузоу, полузвери с неразвитым мозгом, осмелели настолько, что угрожают нам, иилане´? Ты это хотела сказать мне? Что эти уродливые звери опасны для нас?
— Думаю, так, Вейнте´! Но ты эйстаа, тебе и решать, что есть что. А я просто рассказала тебе все, что знаю, и показала свою добычу.
Зажав большими пальцами твердый острый камень, Вейнте´ долго разглядывала труп, потом сказала:
— Выходит, даже устузоу могут развиться до низкого уровня интеллекта и хитрости. Наши лодки понимают некоторые команды. Энтиисената можно научить разыскивать в море пищу. Кто может сказать, какие странные вещи творились в этом дальнем уголке мира от яйца времен? Пора разобраться с этим. Здесь нет иилане', которые повсюду правят и властвуют. А потому, вероятно, — и это трудно отрицать, ведь свидетельство перед нашими глазами, — что некий вид этих отвратительных млекопитающих может развить в себе какую-то форму извращенного интеллекта, которого им хватает, чтобы научиться отыскивать камни и убивать ими. Да, такое возможно. Но им следовало оставаться в своем лесу, убивая и пожирая друг друга. А они вылезли оттуда. Напрасно, это была их ошибка. Червяки самцы, червяки… они убили наших самцов! Слушайте и запоминайте, что следует делать. Устузоу надо разыскать и уничтожить всех до последнего. У нас нет выбора, пока город будет находиться здесь, у этих пляжей. По силам ли нам такое?
— Мы должны это сделать. Но следует навалиться всей силой, взять из города всех, кого только можно… И все должны быть вооружены хесотсанами.
— Но ты говорила, что их было только четверо? Значит, трое еще живы…
Вейнте´ поняла, что охотница обнаружила небольшую группу, ушедшую на север.
— Едва ли это все… Где же их искать?
— Должны быть и другие. Эта горстка по каким-то причинам отбилась от своих. А теперь они возвращаются. Я уверена в этом. Мы должны выступить все вместе и найти их.
— И перебить!.. Конечно. Я отдам приказ, и мы выступим немедленно.
— Но это неразумно: день клонится к вечеру, и нас много. Если уйти на рассвете, на самых лучших и сытых лодках, мы легко догоним их: они еле плетутся. А по следу найдем остальных.
— И перебьем, как они перебили самцов. Хороший план. Пусть эту тварь возьмут на амбесид и повесят всем на обозрение. Нам понадобятся припасы, пресная вода на несколько дней, чтобы не останавливаться.
Во все части города разбежались фарги с приказом собраться на амбесид. Вскоре он буквально кишел иилане´, как никогда прежде. Рассерженно бурча, они расталкивали друг друга, чтобы увидеть тело. Вейнте´ уже вступала на амбесид, когда вдруг заметила, что Икеменд подает ей знаки, и остановилась.
— На пару слов, эйстаа.
— Опять что-нибудь случилось с самцами? — с внезапным страхом спросила Вейнте´.
Икеменд, ее эфенселе, была назначена на очень важный пост — ведать охраной и защитой самцов. Даже короткий допрос бывшей главной стражницы показал, что причиной трагедии на пляже была ее халатность. И когда Вейнте´ лишила ее имени, виновная умерла.
— Все в порядке. Просто самцы узнали о мертвом устузоу и хотят его видеть. Можно ли разрешить им?
— Конечно, они не дети. Но только потом, когда амбесид освободится. Нам не нужны истерики.
Внимания Вейнте´ искала не только Икеменд. Путь ей преградила Энге, не пожелавшая отойти, даже когда ей приказали.
— Я слыхала, что ты решила снарядить погоню за лохматыми зверями и убить их.
— Ты слыхала правильное слово. Сейчас я собираюсь объявить об этом.
— Прежде чем ты это сделаешь, я должна предупредить. Я не одобряю убийства. И все Дочери Жизни тоже. Это противоречит нашим убеждениям. Мы не можем участвовать в кровопролитии. Животные являются животными, потому что не знают о смерти. И убивать их просто так нельзя. Мы убиваем, только когда голодны. Все остальное — убийство. Ты должна понять, что мы не можем…
— Молчать! Сделаешь, как тебе прикажут. Иначе станешь предательницей.
— То, что ты называешь предательством, мы называем Даром Жизни, — холодно возразила Энге. — У нас нет выбора.
— Зато у меня есть. Я могу приказать немедленно перебить всех до последнего.
— Можешь. Но тогда ты сама будешь виновата в убийстве.
— Я почувствую не вину, а только гнев. И ненависть вместе с презрением к моей эфенселе, которая предает свой народ. Я не убью тебя: вы нужны мне для тяжелой работы. Все твои будут закованы до нашего возвращения. И ты вместе с ними. Ты лишаешься своих привилегий. Я отказываюсь от тебя, ты больше не моя эфенселе. Будешь работать со своими Дочерьми и умрешь среди них. Ничья эфенселе, презренная предательница. Вот твоя участь.
Глава 7
Alitha thurlastar, hannas audim sen-
star, linga periar amli, sammad aga dei-
narmal na mer ensi edo.
Оленя убивают, мужчина гибнет,
женщина стареет, только саммад
живет.
Керрик, как обычно, сидел на корме лодки и приглядывал за огнем. Но это была детская работа, а он хотел грести вместе со всеми. Амагаст разрешил ему попробовать, но весло оказалось огромным, и мальчик не справился с ним. Наклонившись, он щурил глаза, вглядываясь в туман, но ничего не мог разглядеть. Детскими голосами рыдали над головой невидимые морские птицы. Лишь мерный рокот волн где-то слева позволял выдерживать направление. Все помнили про Хастилу, утянутого под воду, и изо всех сил налегали на весла: люди хотели наконец закончить путешествие.
Керрик понюхал воздух, поднял голову, вновь понюхал.
— Отец! — окликнул он Амагаста. — Дым, я чувствую дым!
— И мы, и мясо попахивает дымом, — сказал Амагаст, налегая на весло. — Неужели саммад близок?
— Нет, это не наш запах! Свежий — его несет ветер спереди. Послушай волны, разве они не переменились?
Волны действительно стали другими. Дым еще можно было перепутать с запахом шкур и мяса. Но не волны. Звук их становился все тише. И вот там, где в море вливалась большая река, показались шатры саммада. Набегавшие с океана валы затихали в потоке пресной воды.
— К берегу! — приказал Амагаст, сильнее наваливаясь на весло.
Небо светлело, туман расходился. За криками чаек путешественники услыхали женский голос и ответили на зов.
Едва солнце пробилось сквозь туман, молочная пелена его стала рассеиваться быстрее. Отчетливо проступил берег. Шатры, дымящиеся костры, мусорные кучи — знакомый домашний беспорядок. Лодку заметили, поднялся громкий крик. Люди повыскакивали из палаток. Все радостно кричали. С лужайки, где паслись мастодонты, доносились знакомые трубные звуки. Наконец-то дома…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
